Спросите у любого москвича: кто лучший психиатр в Первопрестольной. Кто умеет одним взглядом успокаивать буйных больных. Кто лечит алкоголиков только силой своего убеждения без единой таблетки или микстуры. Кто не делает различия между спившимся душевнобольным бездомным и какой-нибудь сиятельной графиней с нервным расстройством, относясь к этим пациентам с одинаковым вниманием и заботой. И вам ответят без запинки: конечно же, Корсаков! Сергей Сергеевич. Наш профессор.
Из цикла «Наследники Гиппократа»
1864 год, Москва
«Если случится повод что-нибудь доброе сделать, старайся делать, а от всякого зла уходи или усовещайся его прекратить…»
Это из так называемых «Правил жизни», которые составил для себя в 1864 году 12-летний Сережа Корсаков. Невероятно зрелое суждение для ребенка. Впрочем, он с самого детства был гораздо серьезней своих сверстников.
В семье Корсаковых было четверо детей. Две дочери – Мария и Анна. И два сына – Николай и Сергей.
Отец – Сергей Григорьевич –
был управляющим имениями и фабриками Ивана Сергеевича Мальцева, крупного
чиновника министерства иностранных дел и фабриканта. В числе прочих Мальцеву
принадлежал завод в селе Гусь-Хрустальный. Семья Корсаковых жила на территории
этого завода.
В 1857 году – Сереже Корсакову тогда исполнилось три года – Иван Сергеевич
оставил службу и приобрел небольшое имение в Рязанской губернии. Имение
называлось Дубровка. Корсаковы прожили там два года, а потом переехали в село
Тимонино Богородского уезда.
С детьми занимался строгий и требовательный немец-гувернер. Благодаря ему
Сергей и Николай легко поступили в московскую гимназию. Сергея приняли сразу во
второй класс. Жить, правда, пришлось у дяди. Поскольку переезд в Москву всей
семьи не планировался.
Так, в десять лет, началась самостоятельная жизнь у Сергея Корсакова. А в
одиннадцать он уже давал частные уроки, зарабатывая деньги себе и брату на
проживание и обучение.
С братом Николаем, который был на два года старше, Сергея Корсакова всю жизнь
связывала очень крепкая дружба. Оба они впоследствии пойдут в медицину. Оба
станут профессорами.
18 июня 1870 года Сергей Корсаков окончил гимназию с золотой медалью. И тут же
поступил на медицинский факультет Московского университета. Ему было всего
шестнадцать лет.
В студенческие годы Сергей Корсаков познакомился с семьей Барсовых. Павел
Петрович Барсов был далек от медицины. Он состоял субинспектором на юридическом
факультете Московского университета и занимался переводами с французского и
немецкого. Переводил, в основном, сказания иностранцев о России. Сергей
Сергеевич считал Павла Петровича своим учителем жизни.
Через несколько лет после окончания университета Сергей Корсаков женился на
племяннице и воспитаннице Павла Петровича Барсова – Анне. Этот брак был
счастливым. Они прожили вместе более двадцати лет.
31 мая 1875 года Корсаков с отличием защитил диплом и уже осенью получил работу
ординатора Московской Преображенской психиатрической больницы, где главным
врачом был Самуил Иванович Штейнберг. В клинике Штейнберга доктор Корсаков
проработает год. А летом 1876-го, получив отпуск, отправится в деревню –
ухаживать за психически больной графиней С.И.Татищевой. Корсаков согласился на
эту работу не только ради денег.
«Я получил возможность изучения условий,
образа жизни и поведения психически больной в обстановке домашней жизни, а не
казенного стационара»
Осенью 1876-го Сергея Сергеевича Корсакова избрали сверхштатным ординатором
первой неврологической клиники Московского университета. В этой клинике
Корсаков напишет свой первый научный труд «Курс электротерапии». И здесь же в
1876 году начнет работу над диссертацией «Об алкогольном параличе».
История болезни
В древней языческой Руси крепких напитков не было. На народных и княжеских
пирах, на игрищах и тризнах пили в основном медовуху, пиво и брагу. Поскольку
любые праздники на Руси обычно растягивались на несколько дней, то пил народ
помногу и подолгу. Впрочем, закуска на пирах тех времен тоже была обильная. Так
что медовуха особый вред здоровью не наносила. С приходом христианства русский
народ пить меньше не стал, хотя вера и требовала умеренности в отношении
хмельного питья. Но в домосковской Руси пьянства как такового не было.
16 мая 1887 год, Москва
Над своей диссертацией «Об алкогольном параличе». Сергей Сергеевич
Корсаков работал долгих одиннадцать лет. Он начал писать ее через год после
окончания университета – в 1876 году, а защитил только в мае 1887-го.
«Императорский Московский Университет сим
свидетельствует, что Лекарь Сергей Корсаков по надлежащим испытаниям в
медицинском факультете и после публичного защищения написанной им диссертации
под заглавием «Об алкогольном параличе»… утвержден в степени доктор медицины».
Из протокола университетского совета
от 16 мая 1887 года
Заболевание, которое Корсаков описал в своей работе, достаточно часто
встречалось среди алкоголиков. Основные его признаки – нарушение краткосрочной
памяти.
«Ой, где был я вчера,
Не найду, хоть убей,
Только помню, что стены с обоями,
Помню, Клавка была
И подруга при ней, целовался на кухне с обоими…»
Пьяница, который не помнит ни подробности дружеского застолья, ни дороги домой
— излюбленный герой множества анекдотов, юмористических рассказов, комедийных
фильмов и баек. Хотя с точки зрения медицины, этот герой – вовсе не объект для
шуток, а больной человек.
Этот больной не может запомнить текущие события. Например, он не может
вспомнить, что с ним было 5 минут назад и подменяет эти воспоминания событиями
из своего более отдаленного прошлого, которое он хорошо помнит. Корсаков
называл это «галлюцинациями воспоминаний».
Материалом для диссертации послужили 169 случаев алкогольного паралича,
описанные в медицинской литературе, плюс истории болезни собственных пациентов
доктора Корсакова.
История болезни
Систематическое изучение острых и хронических психозов на почве алкоголя
началось в середине восемнадцатого века. Сначала была описана «белая горячка» и
установлена ее связь с пьянством. Затем в начале девятнадцатого века Сальватори
— московский врач, итальянец по происхождению — дал описание болезни
«ойномании», болезненного пристрастия к вину. Другой московский врач немец
Бриль-Крамер предложил называть непреодолимую тягу к алкоголю – дипсоманией, от
греческого слова «дипсос» — жажда. Но оба эти названия не прижились.
Термин «хронический алкоголизм» придумал в 1849 году шведский врач и
общественный деятель Магнус Гусс. В его капитальной монографии хронический
алкоголизм был впервые назван болезнью.
К тому времени, когда Сергей Сергеевич Корсаков только приступил к своей
работе, уже было признано, что алкоголизм – не только порок, дурная привычка и
результат плохой наследственности. Это, прежде всего, болезнь, которую можно и
нужно лечить.
Однако именно Корсаков обнаружил связь между определенным набором симптомов и
органическими поражениями нервной ткани. Таким образом, им было установлено,
что в основе алкогольных психозов лежат не поломки нравственного или духовного
характера, как считалось раньше, а нейробиологические нарушения.
Это была блестящая работа, революционная для психиатрии того времени. Но чем
именно она была важна для науки? Какое открытие совершил доктор Корсаков,
исследуя известное заболевание?
Еще в конце восемнадцатого века разные психические заболевания считались не
самостоятельными процессами, а разновидностями психоза. Пересмотр взглядов на
этиологию, патогенез и клинику заболевания – то есть, на причины, механизм
возникновения, развитие и общую картину болезни — начался в 1880 году, когда
французский врач Жоффруа и немецкий ученый Лейден, независимо друга от друга,
описали полиневрит, как самостоятельное заболевание.
Алкогольный паралич по сути своей также являлся полиневритом, то есть,
множественным поражением нервов. Тем не менее, Корсаков выделил алкогольный
паралич в самостоятельное заболевание. Или в нозологическую единицу, если
придерживаться строго научной терминологии, принятой в медицине. И это его
открытие совершило настоящий переворот в невропатологии того времени. Оно
послужило толчком к созданию нового направления в психиатрии.
Кстати, понятие «синдрома» как комплекса симптомов, присущих определенному
заболеванию, тоже ввел Сергей Сергеевич Корсаков.
История болезни
С 1386 года в Россию стали возить виноградный спирт. А в середине 15 века
русские изобрели свой собственный способ получения спирта из ржаного сырья.
Тогда же начали изготавливать хлебное вино или водку. Но до массового
алкоголизма дело не доходило.
Все началось во второй половине 16 века. С запретов, как у нас водится. Для
начала Иван Грозный запретил крестьянам и посадским варить домашнее хмельное
питье. Народ, естественно, тут же потянулся в корчму и на немецкие постоялые
дворы. Но в 1533 году был введен запрет на продажу водки где либо, кроме
«царёвых кабаков». А в этих питейных заведениях закуску не подавали. И народ
начал спиваться.
Таким образом, алкоголизм, как массовое явление, возник в тот момент, когда
продажа алкоголя сделалась статьёй государственного дохода.
1 ноября 1887 года, Москва
1887 год ознаменовался для 33-летнего доктора медицинских наук Сергея
Сергеевича Корсакова еще одним важным событием. 1 ноября начался прием больных
во вновь отстроенную образцовую психиатрическую клинику в Хамовниках на
Девичьем поле.
Территорию под университетскую клинику городская Дума выделила из земельного
участка, подаренного городу аристократами Олсуфьевыми. Деньги на строительство
клиники дала Варвара Алексеевна Морозова – вдова текстильного магната. В
благодарность. Абрам Абрамович Морозов страдал нервно-психическим расстройством
на почве перенапряжения и много лет был пациентом Корсакова.
Университетская клиника была основным и главным местом работы доктора
Корсакова. Но не единственным.
Еще в 1881 году Сергей Сергеевич начал сотрудничать сразу с двумя лечебными
учреждениями: Преображенской психиатрической больницей и частной
психиатрической лечебницей Александра Федоровича Беккера в Красносельске. А
после смерти Беккера Корсаков принял руководство лечебницей.
Однако именно в клинике на Девичьем поле по инициативе Сергея Сергеевича
Корсакова началась реформа психиатрической помощи в России.
Первое, что отменил профессор Корсаков, это связывание и любые меры насилия.
«Когда я по окончании курса пришел в
Московскую Преображенскую больницу, чтобы поступить туда врачом, тогдашний
главный врач, психиатр, пользовавшийся заслуженной известностью, сказал мне: «В
университете ведь вас мало учили психиатрии; вы даже, вероятно, не знаете, как
связывать». И первый мой урок был урок связывания. Трудно поверить всему этому,
а между тем это все было и было вовсе не так давно».
Сергей Сергеевич Корсаков, из доклада о
нестестении
В клинике на Девичьем поле не было ни горячительных, ни смирительных рубашек.
Не было изоляторов и решеток на окнах. Вместо решеток окна украсили
занавесками, а двери портьерами. Картины на стенах, мягкая мебель в палатах,
кружевные накидки на кроватях. Все это придавало клинике домашний вид.
И душевная обстановка в ней была соответствующая. Сергей Сергеевич считал, что
нужно по возможности выполнять не только желания пациентов, но даже их капризы.
Если, конечно, эти капризы не противоречат врачебным предписаниям или
больничному режиму. Он призывал своих коллег – врачей клиники – становиться
друзьями пациента, знать все о его переживаниях, взаимоотношениях с родными и
близкими.
«Сам относясь к несчастным больным с
такой лаской и нежностью, как отец к своим детям, он и всех служащих в клинике
приучил к такому обращению с ними. И даже тех больных, которые по-видимому
потеряли все признаки сознания, Корсаков никогда не обезличивал; он понимал,
что если больной не может ничего высказать, то это еще не значит, что он ничего
не чувствует и ничего не понимает, что делается вокруг него. Свое внимание и
заботу Корсаков распространяет и на сотрудников клиники, особенно на простых
людей, на технический персонал»
Газета «Русская жизнь», 1893 год.
Сергей Сергеевич Корсаков считался непревзойденным мастером психотерапии и так
называемого «неусыпляющего гипноза». В лечении алкоголизма он добивался
фантастических результатов без единого нейротропного препарата. Только силой
убеждения. Он умел уговорить любого алкоголика мобилизовать собственные силы на
борьбу с болезнью.
Кстати, самого Сергея Сергеевича очень беспокоила его собственная
сверхъестественная сила воздействия на больных. Он считал, что гипноз –
средство слишком сильное, но недостаточно изученное, для того, чтобы
использовать его в повседневной медицинской практике. По инициативе Корсакова
был принят закон о контроле над проведением гипноза. Он добился того, что на
сеансах помимо пациента и врача-гипнотизера должен был присутствовать
врач-наблюдатель.
Но Корсаков не был сторонником и медикаментозного лечения. Он признавал два
лекарства: труд и искусство.
«2 января в Москве в клинике
душевнобольных был танцевальный вечер. На этом вечере участвовало и до 20
выздоравливающих душевнобольных, кроме того, много гостей, в числе их были
выдающиеся артисты и артистки Московского театрального мира… Вечер отличался
простотою, живым весельем и семейным характером».
Корреспондент Ядринцев, газета
«Русская жизнь» 1893 г.
Помимо танцевальных и музыкальных вечеров, а также шахматных турниров, в
клинике регулярно давали спектакли. В этих спектаклях участвовали как пациенты,
так и сотрудники клиники. Спектакли пользовались большим успехом у московских
искушенных зрителей. Отчасти этот успех можно объяснить тем, что среди
пациентов профессора Корсакова во все времена было много выдающихся деятелей
искусства.
Кстати, завсегдатаем
театральных вечеров в клинике был Лев Николаевич Толстой. В свое время он тоже
купил у Олсуфьевых кусок земли и теперь соседствовал с лечебницей. Усадьбу
Толстого от сада психиатрической клиники отделял невысокий забор, в котором
великий писатель собственноручно проделал калиточку, чтобы было удобнее ходить
в гости к Сергею Сергеевичу.
Граф ходил не только на спектакли и концерты. Он внимательно читал труды
Корсакова, присутствовал на лечебных сеансах гипноза.
«Гипнотическое состояние у взрослого —
как раз то, в котором обычно, нормально пребывает ребенок: полное, безграничное
доверие бытию и другому человеку, абсолютная вера… А доктору Корсакову многие
его пациенты так верят и без гипноза, потому что хороший он человек, умеет
беседовать и всецело проникнуться душой своего визави, даже если тот несет
чушь, болезненно возбужден или не произносит ни слова».
Из дневника Льва Николаевича
Толстого
Был у Льва Николаевича и свой личный интерес к доктору Корсакову. Толстой
полагал, что его жена Софья Андреевна психически нездорова и хотел определить
ее на лечение к соседу. Но Сергей Сергеевич наотрез отказался признавать Софью
Андреевну душевнобольной. Толстого это сердило. Однажды, после очередного
отказа корифея психиатрии, обиженный Толстой записал в своем дневнике:
«Психиатрическая клиника – это место, где
больные общераспространенными видами сумасшествия держат больных с более
редкими формами».
Из дневника Льва Николаевича
Толстого
Сергей Сергеевич Корсаков пользовался огромным авторитетом среди коллег.
Пациенты его боготворили. Даже те простые москвичи, кого судьба уберегла от
психиатрической лечебницы, знали и любили доктора Корсакова. И называли его
«наш профессор».
Уважение Сергей Сергеевич Корсаков завоевал своей бесконечной добротой и
терпением, как к пациентам, так и к их родственникам. Он был, без
преувеличения, звездой первой величины на медицинском небосклоне. Но при этом
феноменально скромным человеком. Врачом-бессребреником.
«Простите, если я огорчу вас, возвращая
вам ваш подарок. Но я думаю, что вы поймете, что я не могу отступать от
принципов, которых я всегда держался, да и вы сами на моем месте сделали бы то
же самое…»
Из письма Корсакова родственникам
его пациентки.
Профессор Корсаков был очень грузным человеком, страдал одышкой, ему было
трудно ходить. Рассказывали, что городовые, завидев профессора Корсакова на
улице, останавливали первого же извозчика, помогали доктору сесть в пролетку и
отдавали ему честь.
История болезни
Первым бороться с пьянством начал царь Алексей Михайлович. В 1652 году он
созвал Земский собор, который впоследствии назвали «собором о кабаках». Был
издан Указ, ограничивающий число питейных заведений. Еще было запрещено
продавать вино во время постов, а также по средам и пятницам. В общей сложности
таких запрещенных дней в году набегало больше 180, то есть, по крайней мере,
полгода православный человек должен был вести трезвый образ жизни. И вел бы,
может быть, но сокращение потребления водки неминуемо вело к сокращению доходов
казны. Поэтому запреты Алексея Михайловича продержались лишь несколько лет.
Пока к власти не пришел Петр 1. И тут уже в пьянство был вовлечен не только
простой люд, но и аристократия, и зажиточные граждане.
7 августа 1897 года, Москва
Вечером 7 августа 1897 года партер, ложи, балкон и даже галерея
Московского Императорского Большого театра были заполнены до отказа. Мужчины во
фраках. Дамы в роскошных туалетах. Все по специальным билетам — восемь тысяч
приглашенных. Высокопоставленные столичные чины, президенты национальных
комитетов, делегаты из разных стран. Почти все – медики. Потому что нынче в
Большом торжественное открытие ХП Международного съезда врачей.
Сергей Сергеевич Корсаков участвовал в подготовке этого съезда. Вел
предварительную переписку с зарубежными и отечественными учеными, занимался
организацией приема гостей и их размещением. Он принимал участие и в культурной
программе, и в издании журнала съезда.
За несколько дней до открытия съезда Корсаков написал одной своей знакомой: «Хлопот тьма, совсем почти закружились…»
Позже биограф Корсакова врач-психиатр Василий Михайлович Банщиков вспомнит про
эту «тьму хлопот»: «Непосильная,
напряженная деятельность Сергея Сергеевича во время съезда подорвала его
здоровье и послужила главным толчком к заболеванию, поведшему за собой роковой
исход…»
Но это будет только через три
года. А пока еще Сергей Сергеевич устраивает торжественный обед для участников
съезда. Среди приглашенных психиатры с мировым именем Ломброзо, Крафт-Эбинг,
Жолли…
Кстати, именно профессор Жолли из Берлинского университета выступит на съезде с
предложением впредь именовать алкогольный полиневрит «синдромом Корсакова».
История болезни
Екатерина П внесла свою лепту в спаивание населения, когда в 1765 году ввела
так называемую откупную систему взамен государственной винной монополии. И
теперь любой мог купить монопольное право продажи водки на определенной
территории. Дальше было еще хуже. В 1863 году Царь Александр П ввел акцизы и
потребление водки увеличилось примерно в два раза.
20 июня 1898 года, Вологда
В конце июня 1898 года Сергей Сергеевич отправился в отпуск. По дороге
— в Вологде — у него случился сердечный приступ. 5 дней Корсаков пролежал в
местной больнице, потом вернулся в Москву. В середине июля у него случился второй
приступ. Болезнь затягивалась.
Корсаков подал в университет прошение об отставке. Он больше не мог читать лекции, вести практические занятия со студентами. Сил едва хватало на больных. Своих пациентов доктор Корсаков оставить не мог.
Только через год, летом 1899-го, Сергей Сергеевич решил вплотную заняться своим здоровьем. Сначала поехал в Вену для консультаций со специалистами, затем в Рогац – на лечебные ванны.
В конце августа ему стало лучше, но осенью болезнь вернулась. А к зиме состояние Корсакова резко ухудшилось.
22 января Сергею Сергеевичу исполнилось 46 лет. День рождения он отпраздновал в постели…
Его не стало 1 мая 1900 года.
Гроб с телом профессора Корсакова студенты несли на руках от университетской церкви до Алексеевского монастыря. За процессией следовала колесница, запряженная шестеркой лошадей в белых попонах…
Траурный митинг длился несколько часов. Над могилой Сергея Сергеевича Корсакова прозвучало много трогательных речей. Говорили его студенты и пациенты, его друзья и коллеги.
«Твоя чистая душа была чужда общечеловеческих слабостей и пороков и все приближавшиеся к тебе невольно очищались духовно. К тебе никто не мог подойти с дурными мыслями и чувствами. Ты был нашею живою совестью…» Из речи В.К.Рота, профессора невропатологии
История болезни
В восьмидесятых годах 19 века ситуация с пьянством в России была на грани катастрофы. Десятки тысяч крестьян спивались и разорялись. Чтобы как-то приостановить это скатывание в пропасть царское правительство разрешило крестьянским общинам закрывать винные лавки в селах. Но к этому времени Россия уже научилась пить по-новому: исключительно крепкие напитки, ударными дозами и залпом.
В 1901 году имя Сергея Сергеевича Корсакова было присвоено «Журналу невропатологии и психиатрии», поскольку он был инициатором создания этого журнала.
А к 95-летию со дня рождения выдающегося русского психиатра 19 века имя Корсакова было присвоено психиатрической клинике 1-го медицинского института.
В том же году перед зданием клиники установили памятник.
Надпись на этом памятнике гласит: «Профессор Сергей Сергеевич Корсаков – ученый, мыслитель, психиатр, гуманист».
Он был великим ученым и удивительно скромным человеком. Пользовался огромной популярностью и в то же время избегал какой бы то ни было публичности. Но главной чертой его характера была доброта. И всю свою жизнь он неукоснительно соблюдал те самые «Правила жизни», которые составил для себя, еще будучи ребенком.
«Если случится повод что-нибудь доброе сделать, старайся делать, а от всякого зла уходи или усовещайся его прекратить…»